Барбара Картленд - Милая чаровница [Милая колдунья]
– Что вы собираетесь делать? – встревожилась Зария.
– Я хочу, чтобы ваши волосы выглядели так, как им подобает, – ответила мадам Бертин. Она достала из ящика несколько пар ножниц и, поднимая волосы расческой, начала стричь. Зария вскрикнула от ужаса:
– Вы же все сострижете!
– И прекрасно! – ответила мадам. – Их надо постричь покороче. Они должны подниматься вверх, а не спадать на плечи. Вместо локонов будут завитки. Вы знаете, что я хочу вам сделать? Какую прическу я задумала?
– Нет, – нервно произнесла Зария. На пол сыпались длинные пряди состриженных волос, и девушке стало казаться, что мадам Бертин сошла с ума.
– Я сейчас расскажу вам одну историю, – говорила мадам Бертин, орудуя ножницами. – Однажды два парикмахера, – достаточно известных, у которых были свои салоны, – поехали отдыхать в Италию. Они гуляли в горах и наткнулись на двух пастушков, которые пасли овец. Один из мальчиков подстригал волосы другому. Это зрелище позабавило парикмахеров, и они остановились посмотреть. Мальчик использовал совсем другой метод стрижки, чем тот, который практиковался повсюду. Сначала он намочил волосы, а потом начал подстригать их лесенкой, так что верхние пряди были чуть короче нижних. Под конец стрижки его друг стал походить на бога Пана. У него были вьющиеся от природы волосы, и не хватало только свирели.
Мадам Бертин остановилась, чтобы перевести дыхание, и чуть откинулась, чтобы полюбоваться на свою работу.
– Парикмахеры пришли в восторг, – продолжала она. – Со свежими впечатлениями они вернулись в Париж. И вскоре появилась новая стрижка. Парикмахеры отказались от химической завивки. Из-за нее завитки выглядят прилизанными, будто приклеенными, придавая прическе искусственный вид, который убивает истинную красоту. Прическа «под пастушка» стала криком моды.
– Вы хотите причесать меня в таком стиле? – спросила Зария.
– Естественно! Но сидите смирно, – сказала мадам Бертин. – Вы еще сможете посмотреть на себя. А сейчас не дергайтесь. Мне надо точно соблюсти пропорции. Помните, красота прически зависит от верности линий.
«Нельзя было позволять ей стричь меня, – между тем думала Зария. – Я буду выглядеть еще хуже, просто как пугало».
Однако она чувствовала, насколько бесполезно спорить с мадам, отстаивать свои желания или вкусы. «Возможно, – думала она, слыша пощелкивание ножниц рядом со своим затылком, – мадам все-таки знает, что делает».
Зария до сих пор удивлялась, как, несмотря на свой возраст и неправильные черты лица, француженка умудрялась производить впечатление привлекательной, элегантной женщины.
В этих густо оттененных глазах и красных выпяченных губах была какая-то таинственная притягательная сила.
Зария вздохнула и тут же забыла и о мадам Бертин, и о щелкающих ножницах у своей головы. Она снова думала только о Чаке, о том, что он сейчас делает. Сердце ее упало, когда она вспомнила о Кейт. Сейчас она, должно быть, смотрит на него своими живыми голубыми глазами и держится тонкой белой рукой за его руку.
«Разве найдется мужчина, который смог бы противиться ее обаянию? – с горечью подумала Зария. – А впрочем, разве Кейт, в свою очередь, могла сопротивляться обаянию Чака?»
Зария повторяла в памяти те слова, которые говорил ей Чак с момента их первой встречи. Он был так добр к ней. Пожалуй, доброта – его основная черта. Ни на мгновение он не допустил, чтобы в его присутствии она почувствовала себя безобразной, непривлекательной или ненужной.
Она ощутила ком в горле, вспомнив, как он был заботлив с ней, как помог сесть в такси и выйти из него, как поддержал ее, когда она поднималась по трапу на яхту, как всегда предупредительно отодвигал для нее стул, когда она садилась за стол, как он накануне укрыл ей ноги пледом и сказал, что ей нельзя простужаться.
Это и еще многое другое. Он подумал о том, чтобы достать ей более удобную одежду для путешествия на яхте, он говорил, что она может довериться ему, а он будет заботиться о ней. «Боже, не допусти, чтобы Кейт завладела им».
Зария чуть не произнесла эти слова вслух, но вовремя взяла себя в руке. Она посмотрела в зеркало и увидела, что мадам Бертин наблюдает за ней.
– Вы страдаете, милочка, – сказала она. – Почему? Боитесь, что ваш жених попадется на удочку к Кейт? Не бойтесь. Он быстро разберется, что она всего лишь пустышка с куриными мозгами и телом, которое с таким же успехом могло быть набито соломой, потому что Господь, создавая ее, забыл дать ей сердце.
– Вы хорошо ее знаете? – спросила Зария.
Мадам Бертин рассмеялась. Это был не очень приятный смех.
– Достаточно, – сказала она.
– Я думала… они – ваши друзья, – нерешительно произнесла Зария, боясь показаться недоброжелательной.
Мадам Бертин рассмеялась снова.
– Говорят, родственников не выбирают, ив этом они отличаются от друзей, – сказала она. – Ма foi – честно говоря – это не всегда правда. Иногда друзья – как бы это получше сказать? – навязывают себя сами!
Зария ничего не ответила, но не могла удержаться от мыслей. Втянута ли мадам Бертин в то предприятие, которое замыслил Эди Морган с Виктором? Да, по всей вероятности. А это значит, что ей, Зарии, необходимо соблюдать крайнюю осторожность, чтобы мадам Бертин не заподозрила, что она слишком много знает и что ее любопытство не случайно.
– L'amour! Любовь! – переключившись на другую тему, проговорила мадам Бертин. – Вот в чем смысл существования женщины! Каждая женщина мечтает о ней, ищет ее. Даже в моем возрасте я все еще ищу этот мираж. Любовь удивительна! Восхитительна! Прекрасна! Необыкновенна! Ради нее стоит жить!
– У меня… не очень богатый опыт в… этой области, – нерешительно сказала Зария.
– Вы давно помолвлены? – спросила мадам Бертин и, не дожидаясь ответа Зарии, проговорила: – Вот и прекрасно! Значит, у вас впереди радость постепенного узнавания друг друга. Позвольте дать вам совет, милочка. Не уставайте никогда удивлять его. Он никогда не должен быть уверен в вашей любви. Пусть он никогда не знает заранее, что вы скажете или сделаете. Неожиданность, тайна – вот что поддерживает любовь, заставляя мужчину чувствовать себя охотником.
Она в последний раз щелкнула ножницами и, бросив их на туалетный столик, зачесала волосы Зарии наверх, так что они встали, подобно нимбу.
– Voila! Все! – воскликнула мадам Бертин, и Зария с изумлением уставилась на свое отражение в зеркале.
Как отличалась ее прическа от той, что была раньше! Вместо крупных волн, спадавших на плечи, шапка мягких, естественных завитков поднималась от шеи к вискам. Ее волосы поднимались вверх, словно язычки пламени, так мягко и ненавязчиво обрамляя лицо, что резкие линии скул и подбородка не бросались в глаза.
